22 октября 2009 г.
— Ты в больнице работаешь?
— Да.
— Кем?
— Анестезиологом.
— А–а–а, а я подумал — врачом…
Реаниматологи–анестезиологи любят рассказывать этот анекдот. «Для большинства слово «врач» обозначает хирурга, терапевта, гинеколога, окулиста. О нас редко кто вспоминает», — говорят специалисты отделения реанимации городской клинической больницы № 1. А «забывчивость» пациентов объясняется только одним — профессионализмом реаниматологов. Такой вот парадокс.
— Этот мужчина поступил к нам вчера, — реаниматолог–анестезиолог Александр Давыдов проводит небольшую экскурсию по отделению. Здесь царят стерильность, тишина и спокойствие. Пациентами заняты четыре палаты (отделение рассчитано на 12 коек). Все больные — «тяжелые». Впрочем, другие сюда не попадают.
Мужчина (его, избитого, привезли прямо с улицы) тяжело дышит, ненадолго приходит в себя и открывает глаза. «Как себя чувствуешь?» — наклоняется над ним Александр Михайлович. «Не знаю» — ответ чуть слышен. Медсестра поправляет на больном сползшее одеяло, из–под которого виднеются многочисленные трубочки. Пока мужчина без сознания и не может контролировать себя, за его состоянием следят специальные аппараты. И медики, разумеется. В их обязанности входит все, вплоть до ежедневного туалета больного.
«Сюда женщину недавно привезли. Только–только от наркоза начала отходить», — рассказывает Александр Михайлович. В светлой палате при прооперированной пациентке неотлучно находится медсестра. Едва горожанка очнется, как об этом тут же сообщат врачам, и лечение будет продолжено.
Девушка из соседней палаты стала жертвой семейно–бытовой ссоры. Уже спокойно рассказывает о случившемся. Ходили в гости, вернулись домой. Однако выпитого мужу показалось мало. Купил еще, гостя позвал. Потом супругу почудилось, что молодая жена слишком разлюбезничалась со знакомым. Он схватился за нож, ударил в живот. «Сама–то пила?», — «Рюмку всего. Я ж кормящая, ребенок маленький». Хмельное веселье не одного до реанимации довело.
С коллективом знакомимся в ординаторской. «Отделение действует с 1984 года. Коллектив слаженный…» — по–деловому рапортуют медики. Но официально разговаривать с ними совсем не хочется. «А свою первую операцию помните? Страшно было?» — вопрос назревает сам собой. Реаниматологи–анестезиологи посмеиваются. О страхе здесь речь заходит в последнюю очередь. В первую — о мастерстве, умении ввести «мягкий наркоз». А во вторую — об усталости. «Мы с доктором Гончаровым однажды провели 18 инкубационных наркозов», — вспоминает «молодость» Александр Михайлович. «Вы вдвоем были. А я одна сделала восемь. И все операции были тяжелыми», — не уступает его коллега Тамара Миронова.
Врачи не говорят об этих случаях как о чем–то выдающемся. Напряженные будни, беспокойные дежурства — все это для них норма. Недаром здесь идет год за полтора. Анестезиологи работают с пациентами хирургического, гинекологического отделений, отделений травматологии, урологии… Дни для 15 врачей реанимационного отделения (вообще–то их 18, но трое — в декретном отпуске) в буквальном смысле расписаны по минутам.
— Наша работа начинается не в операционной, а с беседы с пациентом. Зачастую подходишь и видишь тревогу в глазах. Говорю больному: не бойся, я за тебя отвечаю. Начинаю задавать разные вопросы: чем и когда болел, есть ли аллергия, как часто выпиваешь... Гляжу, успокаивается постепенно, уже доверяет, — рассказывает Тамара Михайловна.
Чтобы наркоз прошел успешно, единственное, что требуется от пациента — максимальная откровенность.
«У нашей Тамары самый «мягкий наркоз». Ее пациенты, как потом рассказывают, даже сны видят во время операции», — с уважением сообщают ее коллеги. Тамара Михайловна смеется — да ладно вам! И ловко переводит разговор: «А Ольга Николаевна — единственный специалист во всей больнице, отвечающий за переливание крови». Как это единственный? Очень просто. Ольга Краснова — трансфузиолог.
Чем уникальна профессия реаниматолога–анестезиолога? Этот специалист погружает человека в глубокий сон, почти в небытие, и возвращает к реальности. «Правильно введенный наркоз — это 90 процентов успеха любой операции», — убежден заведующий реанимационным отделением Владимир Щербань.
Наверное, никакая другая профессия не требует одновременно такой концентрации внимания, знаний в медицине и психологии, математической точности в расчетах и умения быстро действовать в экстремальных ситуациях. «Мы не боги», — скромничают врачи. И продолжают возвращать пациентов к жизни.
— На прошлой неделе 80–летнюю бабушку реанимировали. Чуть в ванной не утонула — родные оставили без присмотра старушку, — укоризненно качают головами медики.
Сколько спасенных жизней на счету этих специалистов? «А мы палочки не ставим», — заявляют они. И порой сами рискуют если не жизнью, то собственным здоровьем.
Была здесь пациентка, 19–летняя наркоманка. В реанимацию она попала с тяжелой деструктивной пневмонией. Здесь же, в отделении, выявили целый букет сопутствующих заболеваний: гепатит С и ВИЧ–инфекцию. За молодую жизнь боролись как могли… Но что могут сделать профессионалы, если сам человек перестал ее ценить?
— Вы не пишите про это, — устало говорят врачи и тут же себя поправляют: — Хотя почему? Пусть знают…
Все чаще и чаще сюда поступают пациенты в состоянии наркотического и тяжелого алкогольного опьянения, с передозировками. Реаниматологи, конечно, вытаскивают их из мягких объятий смерти. Но совсем не для того, чтобы те вновь оказались «за чертой».
Недавно реаниматологи–анестезиологи отметили свой профессиональный праздник. И традиционно произнесли короткий, но такой жизненно важный тост: «За успех безнадежного дела!».
Источник: "Чебоксарские новости"