Масленица! праздник 'хмельной, горластый'. Его любят и величают 'Госпожа честная Масленица'. Говорят же в народе: 'Хоть себя заложи, а Маслену потешь!'. И 'разорительница' она, и 'разгульная', и 'пьяная' и 'обжорная', а все дни Масленицы в старину проходили по уставленному порядку, каждый имел свое название и назначение.
Масленица-наследие времён язычества, праздник в честь бога Волоса. Называли её тогда вовсе не масленица, а мясопуста. Устраивали кулачные бои, борьбу, выводили медведей, потешавших публику; появлялся в толпе гуляющих и бродячий кукольник с Петрушкой. В Москве, там, где сейчас Александровский сад, возводили ледяные горки. Сам ПётрI открывал гулянье, качаясь на качелях с офицерами. Традиционное кушанье масленицы- блины-тоже имеют свою историю, ещё болеедревнюю, чем сам обычай. Полагают, что первые лепёшки из кислого теста, что-то наподобие блинов, начали печь в Египте 4-5 тыс. лет назад. На Руси блины знали очень давно. Но поначалу они были атрибутом поминок; первый блин отдавали нищим, чтоб усопших помянули. А уж после под блины стали петь да плясать, масленицу провожать. И так лихо провожали, что после праздника говорили: 'Масленица-объедуха, деньгам приберуха!' По традиции бывают в эти дни катанья с ледяных и снежных горок, весёлые хороводы, пляски и. конечно же, блины!
'Масленица... Я и теперь еще чувствую это слово, как чувствовал его в детстве: яркие пятна, звоны - вызывает оно во мне; пылающие печи, синеватые волны чада в довольном гуле набравшегося люда, ухабистую снежную дорогу, уже замаявшуюся на солнце с ныряющими по ней веселыми санями, с веселыми конями в розанах, в колокольцах и бубенцах, с игривыми переборами гармоньи. Или с детства осталось во мне чудесное, не похожее ни на что другое, в ярких цветах и позолоте, что весело называлось - 'масленица'? Она стояла на высоких прилавках в банях. На большом круглом прянике, - на блине - от которого пахло медом - и клеем пахло! - с золочеными горками по краю, с дремучим лесом, где торчали на колышках медведи, волки и зайчики, - поднимались чудесные пышные цветы, похожие на розы, и все это блистало, обвитое золотою канителью... В этом широком слове и теперь еще для меня жива яркая радость...' И. С. Шмелев.
На горах покататься, в блинах поваляться.
Не житье, а Масленица.
Масленица объндуха, деньгам прибируха.
Пятница на 'масленичной' недели по народным поверьям зовется 'тещины вечерки'. Этими вечерками зятья приглашали тещу с тестем в свой дом на блины. Это был целый ритуал со своими традициями, передававшимися из поколения в поколения. В этот день молодые звали в гости не просто так, на угощенья, но и еще для того, чтобы поучиться уму разуму у старших, выслушать их полезные советы и добрые напутствия, которые пригодятся молодым для дальнейшей жизни. И родители жены очень ждали этого дня и всегда были рады и горды, что их дети не забывают о них и ждут их к себе в гости. Об этом заранее оповещались все родные и родственники, и к вечеру уже вся деревня знала, кто приглашен, а кто нет. И если приглашенья не последовало, то теща была обижена на всю жизнь, и зять уже никак не мог исправить своей оплошности. А сам ритуал состоял в следующем, каждая теща должна накануне, вечером отослать в дом зятя всю утварь: сковороды , плошки, котел и т. д., для замеса теста, а тесть в свою очередь должен был поставить все продукты, чтобы новоиспеченный зять смог замесить опару и испечь вкусные блины к приходу дорогих родственников. А вот воскресенье - 'прощенное', самый лучший день масленицы. В этот день принято просить прощения за все плохое и прощать тех, кто просит прощения у тебя. А еще, было принято сжигать масленицу из соломы, этим самым люди прогоняли зиму, и звали весну. В последний день масленицы уже можно было пить спиртное и веселиться, веселиться до упаду. Строили снежные городки, катались с горок, жгли костры, пели песни:
Гори, гори ясно,
Чтобы не погасло.
Стой подоле,
Гляди в поле -
Едут там трубачи
Да едят калачи.
Погляди на небо -
Звезды горят,
Журавли кричат.
Раз, два, не воронь,
Беги, как огонь!
После блинов отправлялись на улицу -''с гор покататься, сердцем потешиться'. Потому и назывались праздничные гулянья на Масленицу 'масленичными потехами'. На этих гуляньях устраивались самые разнообразные увеселения и зимние народные забавы - борьба, кулачные бои, медвежьи представления, рысистые бега и катания на санях с ледяных гор, завоевания снежных городков-крепостей. На Девичьем поле в Москве возводились временные дощатые балаганы, украшенные яркими вывесками, артисты в маскарадных костюмах с музыкой и прибаутками зазывали публику, обещая веселое представление, пантомиму, акробатов, фокусников и куплетистов. Тут же ставились палатки с пряниками, орехами, пирогами и неизменными блинами. Гремели духовые оркестры, пиликали шарманки, разливались гармошки, кружились карусели, взлетали в воздух перекидные качели. Громадная площадь кипела народом, преимущественно мастеровым и торговым людом. Купечество же с первого дня Масленицы посещало театры и цирки, абонируя ложи для всего семейства. После театра за обыкновение считалось заехать в Большой Московский трактир к Тестову или в какой другой - поужинать. Половые в белоснежных рубашках легко, словно плавая, проносились по залам, угощая гостей. Они имели обыкновение поздравлять посетителей с широкой Масленицей, поднося на блюде поздравительную карточку со стихами, напечатанными на красивой бумаге. На одной стороне карточки был рисунок с масленичным сюжетом и наименованием трактира, а на другой - стихи незатейливого содержания:
'С неделей сырной поздравляем
Мы дорогих своих гостей
И от души им всем желаем
Попировать повеселей'.
С четверга Масленица действительно становилась широкой - гулянье на Девичьем поле привлекало все больше народу, билеты в театр можно было достать только у барышников, на улицах чувствовалось приятное оживление... В пятницу уже закрывались конторы и магазины, прекращалась работа в мастерских, даже дети освобождались от учения. Правда, эти дни ни официальными, ни церковными праздниками не считались. Но кто же работал в конце Масленой недели? Развлечения и забавы нарастали как снежный ком, и наконец в субботу российский карнавал достигал своего апогея. И днем, и вечером все театры, цирки, балаганы, московские и загородные рестораны и трактиры были переполнены. По семейным домам созывались гости. Жутко себе представить, сколько при этом съедалось блинов и выпивалось вина и водки. Это чрезмерное невоздержание, этот масленичный разгул объяснялся упорно державшимся старинным взглядом, что не потешиться в широкую Мастеницу - значит 'жить в горькой беде и жизнь худо кончить'. После обильных застолий отправлялись в Зоологический сад с ледяных гор кататься, потом на кулачках биться -'блины вытряхивать'. Кулачные бои на Масленицу - отголосок древней военной потехи - были очень распространены. В них принимали участие мужчины без различия возраста и звания. А проводились они обычно тремя способами: один на один, стенка на стенку и свалка. Гвоздем же масленичных потех бывали грандиозные катания на тройках. В Замоскворечье, на Рогожской и на Таганке, заселенных преимущественное богатыми торговыми людьми, и у Mосковских застав, где жили в основном ямщики, эти катания пользовались особен славой. На породистых рысаках, и санях, украшенных пестрыми коврами и розанах, московское купечество выезжало напоказ. Мчались по ухабистой снежной дороге развеселые тройки, разряженные цветными лентами и бумажными цветами, цокали копыта коней с бубенцами под расписными дугами. Смех, свист, озорство, удаль... Тут же во время катания устраивались смотрины купеческих сынков и дочек для того, чтобы поженить их на Красную горку после Пасхи. А на Москве-реке, прямо напротив Кремля, проходили конные бега. Hа льду сооружали обнесенный изгородью круг для бегущих на приз лошадей, а набережные и мосты служили трибунами для любопытствующих. Какой потрясающий крик вырывался из тысяч грудей, какими оглушительными аплодисментами взрывалась публика, когда стройно несущаяся лихая тройка птицей быстролетной первая ''подходила' к столбу! Ибо, как заметил современник, 'есть что-то азартное в русской тройке, чю-то опьяняющее - кажется, оторвала бы от земли и унесся за облака. Pусский человек любит тройку как что-то широкое, разгульное, удалое, что захватывает как вихрем, жжет душу огнем молодечества'. Долго еще буйствовал праздник. И только в воскресенье, ближе к вечеру город начинал затихать и смиряться. Оставалось еще совлечь с себя греховный разгул, попросить прощениям ближних за причиненные им обиды, попрощаться с друзьями и знакомыми. Чтобы заговеться и перейти с блинов на хрен да на редьку. Впереди был долгий Великий пост...